Новой ступенью в развитии крепостного права после Соборного уложения 1649 г. явилось создание государственного сыска беглых кресть-ян и холопов. Вопрос о сыске беглых был поставлен еще указами 90-х гг. XVI в., тем не менее сыска как постоянно действующей функции органов государственной власти не было вплоть до Уложения 1649 г. И Уложение не ставило вопроса о новой системе сыска. Наличие урочных лет пред-полагало порядок разрозненного индивидуального сыска по челобитью владельцев беглых крестьян с учетом срока сыска с момента побега или с момента подачи челобитной о побеге в каждом отдельном случае. Ликвидация урочных лет по Уложению 1649 г. создавала условия для сыска обезличенного, массового и государственно-организованного. Во-прос о таком сыске беглых поставили в своих челобитных широкие слои дворянства, что не преминуло сказаться на законодательстве. Поднявшись в челобитных 1657 и 1658 гг. до критики государственного аппарата ввиду его недостаточности в деле подавления сопротивления крестьян, дворяне просили царя узаконить новую функцию государственной власти -- сыск беглых крестьян, поручив его специально назначаемым сыщикам из Дворян.

Законодательная деятельность правительства в области сыска беглых крестьян началась с рассылки в 1658 г. заповедных грамот, запрещав-ших прием беглых в селах и городах. За прием и держание беглых устанавливалось взыскание «владения» по Уложению 1649 г. в размере 10 руб., а самих крестьян за побег «бить кнутом нещадно». Последнее было новшеством. Уложение не назначало наказания за побег. На места были посланы сыщики из дворян, которым были даны наказы. Первый из известных наказов сыщику Д. И. Плещееву относится к марту 1658 г. Поскольку охрана жизни феодалов и неприкосновенность фе-одальной собственности были основной функцией феодального права, наказ 1658 г. сохранял квалификацию убийства феодалов и поджога имений беглыми как татиного и разбойного дела и подводил его под преступления, предусмотренные гл. XXI Уложения «О разбойных и о татиных делах». Соответственно определялась санкция -- смертная казнь, а обязательным элементом следствия была пытка. Наказ 1658 г., хотя и опирался в определении ряда норм и санкций на Уложение 1649 г., все же заметно расширял юридические и практические воз-можности возврата беглых крестьян и холопов их владельцам.

Главное новшество наказа состояло в квалификации побега крестьян как политического преступления («воровство») и в определении наказа-ния за сам факт побега. Наказы сыщикам наряду с ранее принятыми указами включали и новые установления, не получившие предваритель-ного оформления в указах. В силу этого наказы обретали общее значение законов и попадали в общий ряд законодательных материалов по кресть-янскому вопросу.

По характеру и степени воздействия дворянских челобитных на за-конодательство видно, в какой мере законодательство XVII в. выража-ло волю господствующего класса, его основной массы -- дворянства. В данном смысле интересен указ и боярский приговор 13 сентября 1661 г. Связь указа с челобитной дворян детально установлена А. А. Но-восельским. Указ 13 сентября 1661 г. определял новые в сравнении с Уложением санкции за прием и удержание беглых крестьян и холо-пов. Санкции дифференцированы в зависимости от времени приема беглых: 1) от заповедных грамот 1658 г. до даты указа; 2) после указа. Для первого периода приказным людям дворцовых сел, черных волостей и посадским старостам определялось наказание кнутом. Для вотчинни-ков и помещиков сверх взыскания зажилых денег налагалось взыскание за каждого беглого крестьянина по одному наддаточному крестьянину из числа собственных крестьян. Для времени после указа наказания кнутом оставались, а с вотчинников и помещиков намечалось взыска-ние четырех наддаточных крестьян за каждого принятого беглого. Эти установления носили превентивный характер. Узаконение ответствен-ности самих феодалов за прием беглых определило участие Боярской думы в выработке закона. Помимо сыска беглых в задачу сыщиков по указу 1661 г. входила легализация зависимого положения пришлых вольных людей, попавших в службу по прибору, в посад или в кресть-янство.

Последующие указы 60-х гг. продолжили линию на повышение взысканий за прием беглых крестьян. Следствием государственной системы сыска беглых был запрет по указу 1663 г. давать отсрочки дво-рянам в явке на службу по причине розыска беглых людей и крестьян. Дворяне, стоявшие у сыщиков на правеже за неуплату штрафа, подле-жали освобождению под поруку на срок службы. Эти установления вызваны обстановкой военного времени. Начиная с 60-х гг. правитель-ство стремилось сделать прием и держание беглых делом опасным и невыгодным к тем самым лишало беглых крестьян убежища. Прямо это выражено в указе 2 марта 1664 г.: «...чтобы впредь... беглым людям и крестьянам отнуть пристанища не было».

Встав на путь борьбы с укрывательством беглых крестьян и холопов, правительство продолжало эту линию в законодательстве и в последующее время. Указы с боярскими приговорами 31 марта и 18 сентября 1663 г. расширяли функции и права сыщиков, предписывая сыск беглых кресть-ян, отданных в даточные, и беглых внуков, прикрепленных по дедам и записанных в писцовых книгах. Указ 10 мая 1665 г. составлен на основе положений октябрьской грамоты 1664 г. новгородскому воеводе И. Репнину. Он включил в себя значительное число детально разработанных норм и казусов и процедурных моментов, выработанных в итоге много-летней практики сыщиков.

Через короткий промежуток времени из Поместного приказа был дан новый указ о сыске беглых от 1 марта 1667 г. В нем повторены нормы, сформулированные ранее в наказах 1658 и 1661 гг. сыщику Д. Плещееву и в грамоте воеводе И. Репнину. Вместе с тем указ со-держал ряд новых норм. Он предписывал выдавать челобитчикам (ист-цам) выписи из отдаточных книг беглых, заверенные подписями сы-щиков. Тем самым сыщики создавали дополнительные юридические (документальные) основания закрепления крестьян за их владельцами. Другая существенная норма предусматривала непризнание силы несу-димых грамот в судных делах о беглых крестьянах и холопах. Продворянский смысл нормы очевиден -- законодательство становилось на путь нераспространения иммунитетных несудимых прав, предостав-ляемых крупному церковному и светскому землевладению, на дела о беглых крестьянах и холопах. Указ 1667 г. изымал из юрисдикции вотчинного суда дела о беглых крестьянах, приравнивая их в юриди-ческом и политическом значении к делам о татьбе и разбое. Да и на практике деятельность сыщиков по поимке беглых теснейшим образом переплеталась с расследованием татиных и разбойных дел. Установка правительства на превращение сыщиков в агентов по расследованию дел о татьбе и разбое нашла отражение в Новоуказных статьях о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г. И в последующих указах встречаем предписания не принимать у помещиков и вотчин-ников холопов и крестьян по татебным и разбойным делам в Разбойном приказе, а отсылать их к сыщикам, губным старостам и воеводам. Имеются в виду крестьяне всех уездов, кроме Московского. Крестьян последнего, замешанных в разбое, указано принимать в Москве и рас-сылать об этом грамоты по городам.

Насколько идея борьбы с побегами крестьян была доминирующей в законодательстве, показывает тот факт, что даже в весьма далеком от этих сюжетов Новоторговом уставе 1667 г. имеется статья, предписывающая поеводам и приказным людям остерегаться беглых людей, а промышленникам и торговцам «приезжих и прихожих людей без объявки и без записки» не держать. В обстановке похода Степана Разина на Волгу и Каспий в Поместном приказе летом 1667 г. была составлена специальная записная книга указов, в которую вошли законодательные материалы 50--60-х гг. о сыске беглых крестьян и холопов. Из по-следующих указов, например из указа 29 января 1673 г., следует, что сыщики беглых крестьян и холопов сыграли определенную роль в по-давлении Крестьянской войны под предводительством Степана Разина.

В конце 70-х--начале 80-х гг. перед законодателем встал вопрос, поставленный в челобитной дворян 1677 г., о новых видах взысканий за держание беглых крестьян. Дело в том, что круг принимавших беглых не ограничивался только теми, кто имел земельные владения, населенные крестьянами. Многие из приказных людей, земских старост, стрелецких голов, казацких сотников, в особенности в пограничных городах, не имели поместий и крестьян, но принимали беглых, а потому санкция о взыскании наддаточных крестьян в отношении их была лишена оснований. Начались поиски решения вопроса. Первым шагом были отмена наддаточных крестьян по указу 1681 г. и возврат к взысканию десятирублевых пени по Уложению при дополнительном введении уплаты ответчиком в пользу истца судебных издержек, проести и волокиты в любом случае тяжбы о беглых крестьянах. В Уложении подобные взыскания по крестьянским делам не были предусмотрены.

Такое решение вопроса не удовлетворило дворян. В октябре--декабре 1682 г. московские и городовые дворяне, собравшиеся к Троице-Сергиеву монастырю для подавления стрелецкого восстания в Москве, подали три челобитные, содержащие в общей сложности свыше 300 подписей. Уступая нажиму дворян, правительство малолетних царей Ивана и Петра решило вновь прибегнуть к норме взыскания четырех наддаточных кресть-ян за каждого принятого беглого крестьянина. Однако такая мера ставила в неравное положение рядового дворянина и крупного землевла-дельца и опять-таки не могла быть применена к многим держателям беглых из числа тех, которые не имели крестьян.

Дворяне немедленно отреагировали челобитной 19 декабря 1682 г., в ней они дали перечень категорий лиц, у которых также находили приют беглые крестьяне. Это подьячие, приставы, белое духовенство, стрельцы, казаки, ямщики, посадские люди, крестьяне дворцовых сел и черных волостей. Привлечение внимания к новым категориям держателей беглых было связано с объективными процессами, происходившими во второй половине XVII в. Рост промышленности, ремесла и торговли вызвал усиление спроса на рабочие руки, создал для многих лиц заинте-ресованность в укрывательстве и использовании беглых крестьян и холо-пов. Челобитчики тонко подметили, что обычной формой такого укрыва-тельства была фикция найма работника. Основное требование последней челобитной сводилось к расширению сферы действия санкции за прием беглых крестьян при сохранении ее карательного значения и при соблю-дении равенства перед законом всех нарушителей крепостного устава.

Положения челобитной 19 декабря 1682 г. получили отражение в указе 3 января 1683 г., принятом не только с участием Боярской думы, но и по совету с патриархом Иоакимом. Указ отменял предыдущие установления о взыскании наддаточных крестьян и вместо них вводил штраф в форме зажилых денег в двойном по сравнению с Уложением 1649 г. размере -- 20 руб. за каждого беглого крестьянина, -- распрост-раняя его и на лиц из числа духовных и иных сословий, у которых «крестьян и бобылей нет, и наддаточных крестьян у них имать некого, чтоб их великих государей указ был всем равен».

Именно в это время возникает крупнейший законодательный памятник по крестьянскому вопросу за вторую половину XVII в. -- Наказ сыщикам 2 марта 1683 г. Он включает обширный свод законов и правил, имевших отношение не только собственно к сфере сыска беглых, но и к крепост-ному праву в целом.

Наказ разбит издателями на 52 статьи. Во многих архивных сборниках XVII--XVIII вв., содержащих Новоуказные статьи, нетрудно встретить списки этого Наказа. Встреча-ются они и в вотчинных архивах. Уже одно это обстоятельство говорит о большом распространении Наказа. Список Наказа, имеющийся в Запис-ной книге указов Поместного приказа, не имеет деления на статьи, но абзацы, выделенные в нем, соответствуют статьям текста ПСЗ. Список из фонда Поместного приказа опубликован дважды с сохранением сетки статей ПСЗ.

Формуляр Наказа сыщикам имеет обычный для статейных списков того времени вид. Собственно статьям текста предшествует доклад По-местного приказа. Из него выясняются история Наказа и приемы его составления. 18 ноября 1682 г. от стольников, стряпчих, московских и городовых дворян и детей боярских поступило челобитье о новой посылке сыщиков для сыска беглых людей и крестьян. Согласно помете на челобитной думного дьяка Василия Семенова, государи Иван и Петр велели сыск беглых и суд о них поручить писцам, отправленным из Поместного приказа. Такое решение вопроса не удовлетворило дворян, и, воспользовавшись своим пребыванием в Москве, служилые люди подали 1 декабря 1682 г. новое челобитье. Они просили сыска писцам не пору-чать, поскольку за писцовыми делами им будет не до этого, но вновь послать сыщиков. Помета на челобитной думного дьяка Емельяна Украинцева гласила: «191 года декабря в 1 день государи пожаловали, велели во все городы послать для сыска тех крестьян сыщиков, а писцам того крестьянского сыску ведать не велели. Указ о том учинить боярину князю Ивану Борисовичу Троекурову с товарищи». На основании этой пометы начальник Поместного приказа И. Б. Троекуров доложил царям и Бояр-ской думе «указные статьи о беглых людей и крестьянах, каковы были даны прежним сыщиком». Заслушав эти статьи 2 марта 1683 г., «великие государи... указали и бояре приговорили в тех статьях пополнить и из иных статей убавить».

Лишь в отношении части статей в Наказе 1683 г. имеются указания на источники. Ст. 1 ссылается на указ 1658 г., ст. 4--на указ 13 сентября 1661 г., а ст. 16--на указ 18 сентября 1663 г. И это все. В полной мере решить вопрос об источниках Наказа позволяет книга Поместного приказа, составленная в 1667 г. и включающая по-следовательный ряд указов о сыске беглых крестьян и холопов с конца 50-х до конца 60-х гг. XVII в.

Порядок статей в Наказе в полной мере совпадает с порядком указов в книге Поместного приказа Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. - М.: Наука. - С.103. .

Общность порядка расположения материала Наказа и книги дополня-ется значительным тождеством текстов того и другого памятников. 36 ста-тей Наказа дословно воспроизводят соответствующие части текста указов книги Поместного приказа. Лишь 13 статей содержат разночтения, вы-званные редакторской работой при составлении Наказа в 1683 г., 6 статей включают материалы из январского и мартовского указов 1683 г. или составлены наново. Некоторые части отдельных указов в Наказ не вошли. Вызвано это опять-таки редакторской работой составителей, имевших целью отобрать в Наказ лишь те нормы, которые отвечали состоянию законодательства начала 80-х гг. С этим связано и то, что подавляющая часть статей Наказа (35 из 52) написана хронологически на основе последних указов 1665 и 1667 гг.

Из указа 13 сентября 1661 г. использованы санкции против приказчи-ков всех видов владений, принимавших в прошлом беглых самостоятель-но. Клаузула о наддаточных крестьянах в Наказ не включена, как уже отмененная указом 3 января 1683 г., который стал источником второй части ст. 5 Наказа. Вторую часть ст. 4 составил приговор, принятый при утверждении Наказа, о запрещении приказчикам дворцовых сел и ямских слобод принимать беглых. Разрешалось принимать только крестьян с отпускными от своих помещиков. За прием беглых после 1683 г. опреде-лялся штраф в размере 20 руб. за каждого беглого. Эта же статья распространяла санкцию за прием беглых на крестьян дворцовых и черносошных волостей, если беглые находили приют в деревнях.

Согласно Наказу сыщикам 1683 г., в отличие от указа 3 января 1683 г. была наиболее радикально проведена отмена наддаточных крестьян, а действие нормы распространилось и на прошлое время. Наказ на будущее время отменял наказание кнутом приказчиков, возложив ответственность за прием беглых на помещиков и вотчинников. Тем самым крупные вотчинники, бояре и думные чины лишались возможности укрываться за спинами своих приказчиков при предъявлении исков о беглых крестьянах.

В основу ст. 6 положен указ 2 марта 1683 г. о новой посылке сыщиков. Статья брала сыщиков как лиц, облеченных государственными полномо-чиями, под защиту закона. Ст. 7 -- новая. Она предоставляла отсрочку в уплате пожилых денег (штрафа за держание беглых), по 100 руб. на месяц, для тех, у которых «пожилых денег взять нечего».

Из указа 31 марта 1663 г. в Наказ вошли нормы о взысканиях за передачу беглых крестьян в даточные, о закреплении внуков по дедам, о возложении издержек по сыску и держанию беглых в тюрьмах на самих феодалов. Из указа 10 мая 1665 г. включена в Наказ норма о подложных отпускных, предъявленных беглыми. В ст. 18 эта норма получила наибо-лее развернутое выражение, включая санкцию -- наказание кнутом.

Важной норме в развитии крепостного права посвящена ст. 28 Наказа. Юридическую силу имеют лишь те крепости на крестьян и холопов, которые зарегистрированы в приказах. Однако это положение указа 1665 г. дополнялось новым установлением, по которому признавались в силе старые крепости, не записанные в приказе, если они не оспорены записанными крепостями. При отсутствии старинных крепостей принад-лежность крестьян определялась по писцовым и переписным книгам.

Составители Наказа сыщикам подошли критически и к указу 1 марта 1667 г., который положен в основу последних 20 статей. Отклонены нормы об отдаче приказчиков в крестьяне и о пытке беглых крестьян при допросе у сыщиков. Указанные изменения норм следствия о беглых крестьянах говорят о том, что сыщики по Наказу 1683 г. в отличие от сыщиков 60-х гг. в определении принадлежности беглых крестьян опира-лись главным образом на крепостные акты, а не на материалы собствен-ного розыска.

Наказание крестьян за побег оставалось (ст. 34), но без определения вида его, что отдавалось на усмотрение самих сыщиков. Пытка в ходе следствия оставалась по закону лишь в отношении крестьян, которые при побеге совершили убийство помещиков или поджог имений, и в отноше-нии тех, кто изменил в бегах свои имена. В Наказе 1683 г. сохранялась важная норма о непризнании иммунитетных прав несудимых грамот по делам о беглых крестьянах.

В целом Наказ сыщикам выступает как обширный кодекс сыска беглых крестьян и холопов и урегулирования взаимных претензий фе-одалов в вопросе их прав на беглых, выработанный в итоге законода-тельной практики начиная с Уложения 1649 г. и многолетней деятель-ности сыщиков. Независимо от гл. XI Уложения он обрел самостоя-тельное значение.

Вместе с тем Наказ не охватывал всего законодательства по вопросам прикрепления крестьян в период 50--80-х гг. XVII в. Ограничение содер-жания определялось, во-первых, его целевой направленностью как офи-циального руководства для сыщиков и, во-вторых, ведомственным проис-хождением. Наказ был подготовлен в Поместном приказе. Указы о сыске беглых в пограничных и окраинных уездах, принятые по линии Разрядного приказа и Приказа Казанского дворца, в Наказ не вошли.

В историко-правовом плане Наказ сыщикам 1683 г. отражает общую для ряда крупных законодательных памятников второй половины XVII в. тенденцию развития от локальных и частных норм и форм их законода-тельного выражения к общероссийскому кодексу.

Законодательное декларирование сыска беглых крестьян и холопов в ответ на настоятельные просьбы дворян началось с посылки наказов сыщикам беглых, функционировавшим в определенных районах (с учетом специфики этих районов), а также грамот уездным воеводам, а затем через серию указов, имевших целью установление общих норм сыска, пришло к принятию общего кодекса сыска -- Наказа 1683 г.

Подчеркивая кодификационное значение Наказа, нельзя забывать, что он одновременно дополнил и развил ряд прежних норм.

Это касалось главным образом расширения материальной ответствен-ности за прием беглых с частичной заменой ею наказания кнутом. Значение Наказа 1683 г. со всей очевидностью проявляется в 90-е гг. XVII в.

В указе 23 марта 1698 г. о посылке сыщиков во все города предпи-сано снабдить их Наказом 2 марта 1683 г. и указом 21 февраля 1697 г. «об отставке судов», что означало применение розыскного процесса в делах о беглых. Наконец, последующее значение Наказа 2 марта 1683 г. раскрывается в материалах Палаты об Уложении 1700 г. Уложение 1649 г. и Наказ 2 марта 1683 г. служили основными законодательными источни-ками для составления главы о крестьянах нового Уложения, подготавли-ваемого Палатой.

Рассмотрение судных дел о беглых крестьянах и холопах возлагалось на некоторые приказы. Имеется ряд указов и боярских приговоров о порядке производства дел о беглых. В основном они касаются условий удержания беглых в приказах. Боярский приговор 27 июня 1679 г. пред-писывал беглых крестьян, приведенных их прежними владельцами в Московский судный приказ, «мимо истца и ответчика в статье давать на поруки с записьми» (при условии поставить в суд к сроку). Поручные записи должны были собирать истцы и ответчики. Если держателей беглых налицо не оказывалось, поручные собирали истцы. За невозмож-ностью скорого оформления поруки предписывалось беглых держать в приказе до ее оформления.

В дальнейшем, в 90-е гг., указы устанавливали ограничение сроков содержания беглых в приказе, если не было поруки и заинтересованные лица не являлись за ними. По Указу 6 апреля 1690 г. беглые должны были освобождаться из-под караула в Холопьем приказе без поруки и расписок по истечении месяца. Продление задержки беглых допуска-лось только в случае, если помещикам был дан поверстный срок для доставки крепостей из дальних городов. "^ А боярский приговор 24 марта 1691 г. сократил такой срок до недели. По ее истечении беглые, за которыми не приходили заинтересованные лица, отпускались в данном случае из Стрелецкою приказа. Указ сообщал, что в приказе велись приводные книги.

Тот же срок сохранял указ с боярским приговором 13 июля 1694 г., обязывая помещиков, приведших беглых в Московский судный приказ, предъявить на них крепости не позднее недели. В противном случае крестьян и людей было предписано отпускать. Указ мотивировал это тем, что многие крестьяне и холопы, сидя долго в заключении, умирали из-за тесноты и голода.

Крепостной крестьянин

Крепостное право – это совокупность государственных законов, закреплявших крестьян к определенному участку земли, а также ставивших крестьян в зависимость от землевладельца.

Если говорить проще, то суть крепостного права была в том, что крестьяне «прикреплялись» к своему земельному наделу и определенному феодалу (помещику), причем «прикрепление» это было наследственным. Крестьянин не мог уйти со своего земельного надела, а если пытался сбежать, то его принудительно возвращали обратно.

Обычно когда говорят о крепостном праве, имеют в виду Россию. Но в России крепостное право было введено лишь в 1649 году. А в Западной Европе оно существовало с IX века.

Немного из истории этого явления

Крепостное право соответствует определённому этапу развития государства. Но поскольку развитие различных государств и регионов шло по-разному, то и крепостное право в разных странах существовало в разных видах: где-то захватывало небольшой отрезок времени, а где-то сохранилось практически до нашего времени.

Например, в Англии, Франции и части Германии крепостная зависимость возникла в IX-X веках, а в Дании, восточных областях Австрии – только в XVI-XVII веках. Даже в одном регионе, например, в Скандинавии, это явление развивалось по-разному: в средневековой Дании оно сложилось по германскому образцу, а в Норвегии и Швеции его практически не было. Так же неравномерно крепостная зависимость и исчезала.

В царской России крепостничество широко распространилось к XVI веку, но официально подтверждено Соборным уложением от 1649 года.

История крепостного права в России

Соборное уложение 1649 года окончательно закрепило крепостное право в России, но процесс постепенного закрепощения крестьян длился веками. В Древней Руси большая часть земель была в собственности князей, бояр и монастырей. С усилением великокняжеской власти все более утверждалась традиция награждения служилых людей обширными поместьями. «Прикрепленные» к этим землям крестьяне были лично свободными людьми и заключали с помещиком арендные договоры («порядные»). В определенные сроки крестьяне могли свободно оставить свой участок и перейти на другой, исполнив свои обязательства по отношению к помещику.

Но в 1497 году было введено ограничение права перехода от одного помещика к другому только одним днем: Юрьев день – 26 ноября.

С. Иванов "Юрьев день"

В 1581 году был отменен и Юрьев день и установлены Заповедные лета (от «заповедь» - повеление, запрет) - срок, в течение которого в некоторых районах Русского государства запрещался крестьянский выход в осенний Юрьев день (предусмотренный ст. 57 Судебника 1497 года).

В 1597 году помещики получают право на розыск беглого крестьянина в течение 5 лет и на его возвращение владельцу - «урочные лета».

В 1649 году Соборное уложение отменило «урочные лета», закрепив таким образом бессрочный сыск беглых крестьян.

Соборное уложение 1649 года

Оно выходит при царе Алексее Михайловиче. По существу, это новый российский свод законов, которым была установлена власть землевладельца над крестьянами, работавшими на его земле. Отныне крестьяне не имели права покидать свой надел и перейти к другому хозяину или вообще перестать работать на земле, например, отправиться в город на заработки. Крестьяне были прикреплены к земле, отсюда и появилось название: крепостное право . При переходе земли от одного помещика к другому вместе с нею передавались и работники. Также дворянин имел право продать своего крепостного другому хозяину без земли.

Царь Алексей Михайлович

Но все-таки крепостное право отличалось от рабства: новый владелец обязан был предоставить купленному земледельцу надел и обеспечить его необходимым имуществом. Кроме того, хозяин не имел власти над жизнью крестьянина. Например, всем известна история помещицы Салтычихи, которая убивала своих крепостных и была за это наказана.

Дарья Николаевна Салтыкова по прозвищу Салтычиха - российская помещица, вошедшая в историю как изощрённая садистка и серийная убийца нескольких десятков подвластных ей крепостных крестьян. Решением Сената и императрицы Екатерины Второй она была лишена достоинства столбовой дворянки и приговорена к пожизненному заключению в монастырской тюрьме, где и умерла.

Овдовев в возрасте двадцати шести лет, она получила в своё полное владение около шестисот крестьян в поместьях, расположенных в Московской, Вологодской и Костромской губерниях.

При жизни мужа за Салтычихой не замечалось особой склонности к рукоприкладству. Это была еще цветущая и притом весьма набожная женщина, поэтому о характере психического заболевания Салтыковой можно только догадываться. С одной стороны, она вела себя как верующий человек, с другой - совершала настоящие преступления. Примерно через полгода после смерти мужа она начала регулярно избивать, преимущественно поленом, прислугу. Основными поводами для наказания были недобросовестно помытые полы или некачественная стирка. Истязания начинались с того, что она наносила провинившейся крестьянке удары попавшимся под руку предметом (чаще всего это было полено). Провинившуюся затем пороли конюхи и гайдуки, порой до смерти. Постепенно тяжесть побоев становилась сильнее, а сами побои - продолжительнее и изощреннее. Салтычиха могла облить жертву кипятком или опалить ей волосы на голове. Также она использовала для истязаний горячие щипцы для завивки волос, которыми хватала жертву за уши. Часто таскала людей за волосы и при этом била их головой о стену длительное время. Многие убитые ею, по словам свидетелей, не имели волос на голове; Салтычиха рвала волосы пальцами, что свидетельствует о её немалой физической силе. Жертв морили голодом и привязывали голыми на морозе. Салтычиха любила убивать невест, которые в ближайшее время собирались выйти замуж. В ноябре 1759 г. в ходе растянувшейся почти на сутки пытки она убила молодого слугу Хрисанфа Андреева, а затем собственноручно забила мальчика Лукьяна Михеева.

Барин и его крепостные

В 1718-1724 гг. была принята податная реформа, окончательно прикрепившая крестьян к земле.

В 1747 году помещику уже предоставлялось право продавать своих крепостных в рекруты (принятие на военную службу по воинской повинности или найму) любому лицу.

И. Репин "Проводы новобранца"

В 1760 году помещик получает право ссылать крестьян в Сибирь.

В 1765 году помещик получает право ссылать крестьян не только в Сибирь, но и на каторжные работы.

В 1767 году крестьянам было строго запрещено подавать челобитные (жалобы) на своих помещиков лично императрице или императору.

В 1783 году крепостное право распространяется и на Левобережную Украину.

Как видим, зависимость крестьян от помещиков постоянно расширялась, а, следовательно, положение их ухудшалось: помещики стали продавать и покупать крепостных, женить и выдавать замуж по своему произволу, о чем мы читаем в произведениях русских писателей-классиков.

При Петре I крепостное право продолжало укрепляться, что подтверждается несколькими законодательными актами (ревизиями и др.). Ревизские сказки - документы, отражающие результаты проведения ревизий податного населения Российской империи в XVIII - I половине XIX вв., проводившихся с целью подушного налогового обложения населения. Ревизские сказки являлись поимёнными списками населения, в которых указывались имя, отчество и фамилия владельца двора, его возраст, имя и отчество членов семьи с указанием возраста, отношение к главе семьи.

Перо, которым Александр II подписал Указ об отмене крепостного права. Государственный русский музей

В городах ревизские сказки составлялись представителями городского управления, в селениях государственных крестьян - старостами, в частных владениях - помещиками или их управляющими.

В промежутках между ревизиями ревизские сказки уточнялись. Производилась фиксация наличия или отсутствия лица на момент текущего учёта, а в случае отсутствия фиксировалась причина (умер, в бегах, отселён, в солдатах и т. п.). Все уточнения ревизских сказок относились к последующему году, поэтому каждая «ревизская душа» считалась наличной до следующей ревизии даже в случае смерти человека, что позволяло государству, с одной стороны, повышать собираемость подушевого налога, а с другой, создавало условия для злоупотреблений, о чем мы и читаем в поэме Н. В. Гоголя «Мёртвые души».

При Петре также создается новый класс поссесионных крепостных, прикреплённых к фабрикам и заводам.

А Екатерина II своим любимцам вельможам и многочисленным фаворитам подарила около 800 тыс. государственных и удельных крестьян.

Крепостное право было выгодно большей части дворянства, но русские цари понимали, что оно, по сути своей, все-таки мало отличается от рабства. О том, что эту систему нужно отменить, говорили и Александр I, и Николай I, но отменил его лишь Александр II в 1861 г., за что и получил название Освободитель.

Известие об отмене крепостного права

Установление бессрочного сыска беглых крестьян и холопов по Уло-жению 1649 г. имело общее значение для всех крестьян, бежавших от своих владельцев после писцовых книг 1626--1628 гг. и переписных книг 1646--1648 гг. На общих основаниях узаконивался сыск и тех крестьян, которые жили «в стрельцах, или в казаках, или в пушкарях, или в иных каких-нибудь служилых людях в замосковных и украйних городах». Эта клаузула определяет всеобщий характер норм сыска беглых. Однако во второй половине XVII в. законодательно вводятся ограничения исходных сроков сыска в отношении тех крестьян, которые бежали на юг в города по черте и находились в полковой и городовой службе по охране границ. Далее последовало установление сроков сыска крестьян, перешедших в посады. Новые срочные годы устанавливались для беглых Смоленского уезда и прилегающих к нему западных уездов России Пушкаренко А. А. Обычное право позднефеодальной эпохи // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж, 1983. С. 21--23..

Установление новых исходных сроков сыска беглых не означало отмены урочных лет сыска, введенных Уложением 1649 г. И по Уложению были свои исходные сроки сыска -- 1626 г. (писцовые книги) и 1646--1648 гг. (переписные книги). При новых исходных сроках сыска в городах по черте, в посадах и т. д. отмена урочных лет сыска оставалась в силе, так как ограничения сроков подачи исковых челобитных о беглых с момента их побега не устанавливалось. Побег крестьян и холопов от помещиков и вотчинников центральных уездов в южные и западные пограничные уезды и их сыск отражены в литературе со значительной полнотой. С целью поставить заслон набегам татар к началу 50-х гг. было закончено строительство укрепленной Белгородской черты с ее городами-крепостями. Завершалось строительство Симбирской укреплен-ной полосы.

Одновременно решался вопрос о заселении новых крепостей. Населе-ние этих мест состояло из пришлых вольных людей и в значительной мере из беглых крепостных крестьян и холопов. Интересы обороны южных рубежей вынуждали правительство использовать пришлый элемент в качестве служилых людей по прибору и даже испомещать в качестве детей боярских. Все это усиливало тягу крепостных людей из центра в южные Уезды, но одновременно вызывало тревогу со стороны землевладельцев Центральных уездов. Формой протеста и давления на правительство были, как и в других случаях, коллективные челобитные дворян. Наиболее Ранняя челобитная «всяких чинов людей» вызвала указ 1654 г., устано-вивший новый исходный срок сыска беглых в городах по черте -- с 1649 г. Тех, кто бежал на черту до принятия Уложения, оставляли на месте, но чакон определял компенсацию -- за семейных по 20 руб., а за холостых по 10 руб. Еще до указа правительство запретило воеводам в городах по черте рассматривать иски о беглых и отсылать их в Москву в Разрядный приказ, в ведении которого находилась пограничная террито-рия. В обстановке начавшейся войны с Польшей указ 1653 г., видимо не был использован. Три года спустя, 20 марта 1656 г., был принят новый указ, который отодвинул начальный срок сыска беглых в украинных городах и по черте до 1653 г., тем самым как бы аннулируя предыдущий указ. Основанием возврата беглых указ признавал писцовые и переписные книги. Указ 1656 г. сыграл видную роль в практическом осуществлении сыска беглых, но главным образом в отношении тех, кто устроился в служилые люди по прибору.

Ввиду угрозы войны с Турцией правительство провело в 1675 г. разбор служилых людей городов Белгородского полка. Служилые люди, в том числе большое число беглых крестьян, были записаны в «разборные книги». В ответ на челобитную воеводы Г. Ромодановского Разрядный приказ указал не отдавать в крестьянство тех из числа записанных в разборные книги, которые имели ранения. Так возникло первое ограни-чение в отношении указа 1656 г. Грамоты 1676 г. еще более ограничивали действие указа 1656 г., поскольку предписывали прекратить отдачу слу-жилых людей городов Белгородского полка без грамот из Разряда, а помещикам подавать в Разряд челобитные о беглых.

Как уже указывалось выше, запись беглых крестьян в служилые люди по прибору усилила побеги крестьян на юг. Обеспокоенные этим поме-щики центральных уездов подали в 1676 г. челобитную, настаивая на сыске и возврате беглых крестьян. Правительство ответило указом и боярским приговором 2 июля 1676 г., который подтверждал действие указа 1656 г. По новому указу выходило, что запись в разборные книги 1675 г. не освобождала беглых от возврата в крестьянское состояние.

Действие указов 1656 и 1676 гг. не прекращалось в период войны с Турцией 1677--1681 гг. Правительство стремилось строго выдерживать целевое назначение этих указов, но оно менялось в связи с переменами на южных окраинах государства.

Первоначально под действие указа 1656 г. попадали все беглые кресть-яне в городах по черте, если они оказались там до 1653 г. Со временем, в особенности в 70--80-е гг., по мере распространения по черте вотчин-ного и поместного землевладения указ 1656 г. стали применять только в специальном смысле, как закон о сыске беглых, поверставшихся в военную службу или обложенных государевым тяглом (на посадах и т. п.). Сыск крестьян, осевших по черте в поместьях, производился независимо от ограничений, предусмотренных указом 1656 г.

В течение долгого времени, но довольно устойчиво правительство придерживалось указа 1656 г., хотя роль его в пополнении пограничных гарнизонов со временем ослабевала. Причина этого крылась не столько в многочисленных и серьезных по тону челобитных дворян центральных уездов о сыске беглых крестьян, сколько в реальных формах самого крестьянского движения, опасность которого правительство осознавало. Побеги крестьян приняли массовый и в известной мере организованный характер. В южные города были посланы сыщики. Опасаясь повторения крестьянской войны, правительство разослало грамоты воеводам Белго-родского полка, требуя выслеживать беглых около застав, сторожей, по лесам и займищам. И все же правительство не могло игнорировать нужды обороны границ, отдельные из действующих норм крепостного права специфически преломлялись в условиях пограничных уездов. Сен-тябрьские указы 1676 г. меняли обычную норму, по которой свободный человек, женившийся на крепостной женщине, переходил в распоряжение владельца жены. Служилых людей окраинных городов, женившихся на беглых крестьянских вдовах и девках, указы 1676 г. запрещали отдавать в крестьянство по женам. Отменялось и взимание выводных денег.

Время, протекшее с указа 1656 г., частые войны и тяготы пограничной жизни подорвали ряды служилых людей, пришедших на черту до 1653 г. и закрепленных на ней по указу 1656 г. Война с Турцией остро поставила вопрос о формировании гарнизонов в городах пограничной полосы. Важнейшим мероприятием стал разбор служилых людей 1675 г. В ответ на челобитные испуганных этим помещиков правительство подтвердило силу указа 1656 г. В таком положении дело сохранялось до нового указа 8 февраля 1683 г. Ему принадлежит видное место в ряду законодательных мер второй половины XVII в. Полного текста указа до сих пор нет. Наиболее обстоятельное изложение его содержания дает Н. Новомбергский. Ему же принадлежит попытка проследить судьбу указа. Установлены дальнейшие добавления к указу и использование его в Наказе сыщикам 1692 г.

Основные положения указа 1683 г. сводятся к следующему: «Из городов Севского и Белгородского полков, которые в черте и по черте и за чертою, а ведомы в Разряде... беглых дворцовых и помещичьих крестьян», в отношении которых будет установлено на основании записей в строельных, записных и разборных книгах и в смотренных списках, что они пришли на черту и записались в полковую, городовую, копейную, рейтарскую и солдатскую службу после разбора служилых людей 1675 г., отдавать в крестьянство и холопство прежним помещикам и вотчинникам по суду, крепостям, писцовым и переписным книгам.

Беглых крестьян и холопов, записанных в государеву полковую и городовую службы, в копейщики, рейтары и солдаты до разбора и в разбор 1675 г., в крестьяне и холопы не отдавать, «потому что служили они многие годы и были в полку и иные ранены». Беглых крестьян, которые в городах Белгородского и Севского полков записаны в посадах или в тягле или живут в захребетниках, а в городовую и полковую службы по разбору 1675 г. не записаны, отдавать помещикам и вотчинникам с 1653 г. по указу 1656 г. А беглых, осевших в тех же городах у помещиков в крестьянах и бобылях, возвращать прежним владельцам по крепостям «бессрочно по Уложению». Воеводам и приказным людям «учинить заказ крепкой под жестоким страхом» впредь в городах Белгородского и Севского полков беглых холопов и крестьян не принимать, в службу и в тягло не писать. За нарушение -- наказание, пени и зажилые деньги в пользу владельцев крестьян. То же и помещикам за прием беглых -- наказание, взыскание зажилых денег, а крестьян за побег бить кнутом нещадно. Без грамот из Рязряда воеводам на служилых людей суда не Давать и не возвращать владельцам. Все прежние решения о беглых крестьянах, в том числе по указу 1656 г., согласно указу 1638 г., остава-лись в силе.

Нормы указа 1683 г., предусматривающие кары за прием беглых крестьян помещиками южных уездов, связаны с процессом проникнове-ния туда помещичьего землевладения Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. - М.: Наука. - С. 83-84. . Вся запрети-тельная часть указа 8 февраля 1683 г. и кары за его нарушения отражали общую тенденцию законодательства второй половины XVII в. к усилению ответственности за прием беглых крестьян, а равно к усилению репрессий в отношении крестьян-беглецов. Аннулировав право сыска крестьян попавших в разборные списки 1675 г. в интересах обороны южных границ, правительство в качестве компенсации вернулось к норме Уло-жения 1649 г. в отношении сыска бежавших на черту и поселившихся там в крестьянах, которые ранее были под защитой закона 1656 г.

Но компенсация была явно неравномерной, поскольку удельный вес феодального землевладения на юге России до 70-х гг. был незначителен,

В такой коллизии интересов государства и помещиков центра преобла-дающими были интересы государства. В грамотах воеводам Белгородского и Севского полков предписывалось оповестить по городам, что записан-ные в службу по 1675 г. остаются на месте и возврату в крестьяне не подлежат. Норма указа 1683 г. в форме указа валовым писцам из Приказа Большого дворца была распространена на дворцовые уезды по черте.

Контроль за деятельностью сыщиков и тем самым за исполнением указа 1683 г. возлагался на воевод пограничных городов. В действитель-ности были случаи, когда воеводы, «стакався» с помещиками, отдавали им служилых людей вопреки указу 1683 г. Но и само правительство допускало отклонения от указа в сторону расширения его нормы. В 1690 г. было официально отказано П. Обезьянинову в иске относительно двух крестьян. Указ по этому делу 1 декабря 1690 г. кроме частного определе-ния по делу Обезьянинова содержал общее установление, согласно кото-рому помимо записанных в службу до разбора и в разбор 1675 г. необходимо было оставлять в местах нового поселения и их детей. Распространение иммунитета записанных в службу до 1675 г. на их потомство получило окончательное закрепление в принятом в Разряде Наказе сыщикам 1692 г.

Тенденция расширения границ указа 8 февраля 1683 г. получила вы-ражение в последующем разборе служилых людей, когда в разборные книги заносились вновь прибывшие в города по черте беглые крестьяне. В Статьях о разборе ратных людей городов Севского полка 1686 г. требовалось писать в солдатскую службу вновь прибывших гулящих людей, беглых холопов и крестьян, если относительно их нет челобитья и живут они своими домами на пустых или оброчных землях. В этом ряду стоит и другой указ под той же датой -- 8 февраля 1683 г., -- по которому беглые, приписанные к московским стрелецким полкам до 3 мая 1681 г. (мир с Турцией), не подлежали сыску: «... и то они заслужили ранами своими и кровми». Расширение и изменение отдельных норм указа 8 февраля 1683 г. в наиболее полной мере сказалось в Наказе сыщикам 4 мая 1692 г Пушкаренко А. А. Обычное право позднефеодальной эпохи // Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. - Воронеж, 1983. - С. 21--23..

В 1692 г. было положено начало одному из наиболее массовых сысков беглых крестьян и холопов. По отдельному указу сыщики посылались в

города Белгородского и Севского полков. Им были даны Статьи, Наказ 4 мая 1692 г. и Наказ 2 марта 1683 г..

Наказ 1692 г. состоял из семи статей. Ст. 1 содержала указания, касавшиеся приступа к сыску и организации его. Содержание ст. 2 составил указ 8 февраля 1683 г. Источником ст. 3 Наказа служил указ 1 декабря 1690 г. по делу П. Обезьянииова. Но если указ 1690 г. говорил о передаче служебного иммунитета от отцов детям, то ст. 3 Наказа 1692 г. узаконивала передачу такого иммунитета от дедов и братьев, распростра-няя норму на выходцев из служилой среды, в силу разных обстоятельств попавших в крестьяне. Ст. 4 применяла ту же норму в отношении крестьян, записанных в разборные книги 1680 г. Ст. 5 Наказа 1692 г. отменяла ранее осуществленные возвраты помещикам беглых крестьян, если они или их отцы и деды записаны в службу в разбор 1675 г.; таких крестьян предписывалось возвращать в службу. Наказ тем самым отменял весьма существенную для феодалов норму указа 8 февраля 1683 г. Ст. 6 и 7 касались сыска беглых комарицких солдат, т. е. крестьян Комарицкой волости, сочетавших военную службу с земледелием.

Институт наследственной службы, сложившийся de facto в 50--70-х гг., вскоре получил оформление и de jure. В итоге некоторая часть крестьян и холопов стала проникать в ряды низшего разряда служилых людей по отечеству -- детей боярских. Такое положение дела обеспокоило дворян и правительство. В конце 70-х гг. в Статьях о смотре и разборе детей боярских появилось едва ли не первое запрещение писать крестьян детьми боярскими: «... и холопей боярских, и стрелецких, и казачьих, и неслу-жилых никаких чинов и пашенных мужиков отнюдь никого детьми боярскими у верстанья не называли и поместными и денежными оклады их не верстать». Тем более актуальной такая задача стала в 70--90-е гг., в обстановке распространения крупного и среднего поместного землевла-дения в южных районах государства. Все это определяло особенности Наказа сыщикам 1692 г. как законодательного акта и особенности дея-тельности сыщиков. Наряду с сыском крестьян, бежавших от помещиков, важной функцией становился сыск среди служилых людей, иначе гово-ря -- ограждение статуса корпорации служилых людей по разбору 1675 г. и их потомства.

Частичная в 1683 г. и полная, включая прямых и боковых родствен-ников, в 1692 г. консолидация служилых людей городов Белгородского и Севского полков разбора 1675 г. и законодательное ограждение их непри-косновенности были одним из звеньев подготовки борьбы за выход к Черному морю. В этих условиях правительство в гораздо большей мере, чем когда-либо, потеснило интересы помещиков в вопросе сыска беглых крестьян в городах по черте. Но, одновременно подтверждая срок сыска беглых с 1675 г., почти 20 лет спустя после этой даты правительство обнаруживало тем самым свое нежелание укреплять в дальнейшем без-опасность границ государства силами беглых крестьян и холопов. Указы 20 марта 1656 г. и 8 февраля 1683 г. имели применение не только на территории городов по черте, но и в практике сыска беглых в окраинных поволжских и сибирских городах.

Расширение площадей пашни не только в частновладельческих, но и в государственных землях южных окраин ставило правительство перед

необходимостью предпринимать обратные меры перевода служилых людей по прибору в крестьяне на десятинную и иную государеву пашню. Об этом говорит грамота 29 августа 1682 г. воеводе Богородицка Дани-лову. По указу 24 марта 1680 г. было велено перевести пушкарей в крестьяне на десятинную пашню. Видимо, пушкари не хотели терять своего положения, чем и вызвано направление грамоты два года спустя после указа. Грамота запрещала «писаться» пушкарями, а не крестьянами. Объяснялось это тем, что в Богородицке десятинной пашни было много а крестьян -- мало. Грамота ссылается и на другой указ 27 августа 1682 г., обязывающий занять на десятинной пашне кроме пушкарей стрельцов и посадских людей и выполнить его предписание. Указ был послан из Приказа Большого дворца в Пушкарский приказ.

Законодательное определение своего исходного срока сыска беглых крестьян и холопов связано с группой западных уездов -- Смоленским, Дорогобужским, Рославльским, Вольским и другими, которые перешли к России по Андрусовскому перемирию 1667 г. Уже в ходе военных дейст-вий с Польшей правительство приняло меры ограждения интересов местной шляхты от попыток захвата воинскими людьми крестьян в качестве пленных. Указ 30 июля 1654 г. из Разряда Приказу княжества Смоленского запрещал служилым людям под страхом наказания «белорусцов Бельского, и Дорогобужского, и Смоленского уездов и крестьян-ских жен и детей имать к Москве и в деревни ссылать...». Грамота воеводе Вязьмы И. Хованскому обязывала учредить заставы по дороге из Смоленска, препятствующие провозу пахотных крестьян в качестве плен-ных. По челобитью властей оршенских монастырей дана «сберегательная грамота» в полки воеводам об охране крестьян оршенских монастырских деревень. Охрана в районах военных действий русского и белорусского крестьянства от грабежа и закабаления служилыми людьми, осуществля-емая в интересах местных феодалов, отвечала запросам самого крестьян-ства, которое оказывало поддержку русской армии Казанцев Б. Н. Законодательство русского царизма по регулированию крестьянского отхода в XVII--XIX вв. // Вопросы истории. 1970. № 6. С. 22. .

Решение вопроса о сыске и прикреплении крестьян западно-русских уездов стало возможным только по окончании войны с Польшей. Прежде всего было предпринято описание земель и населения присоединенных к России уездов. В 1668 г. с этой целью был послан переписчик Данила Чернцов. И когда последовало новое челобитье «всей смоленской шлях-ты» об указе относительно беглых крестьян, то по царскому указу на челобитье шляхты было отвечено: «Крестьянам их быть за ними крепким по переписным книгам 176 году».

Однако, прежде чем вопрос был окончательно решен, правительство под влиянием текущих обстоятельств принимало различные постановле-ния. Определяя новый срок сыска беглых крестьян, бежавших от смолен-ской шляхты, правительство одновременно принимало меры против по-бегов крестьян в обратном направлении -- из подмосковных уездов в Смоленскую землю. Сроки сыска беглых в том и другом направлениях оказались разными. Смоленская шляхта (имелось в виду дворянство не только Смоленского, но и Бельского, Рославльского и Дорогобужского уездов) просила для себя равных прав с подмосковными помещиками. В ответ было принято решение вершить сыск беглых смоленских крестьян по Уложению, но не взыскивать за зажилые годы. Когда по другому челобитью той же шляхты в 1683 г. в города центральных уездов и южной засечной черты был послан сыщик Потап Дурной, ему предписывалось возвращать беглых смоленской шляхте с 1654 г., но вскоре сыщику было послано распоряжение В. В. Голицына отдавать крестьян по переписным книгам 1668 г. В то же время по предписанию думного дьяка Е. Украинцева сыск беглых Дорогобужского уезда надлежало производить с 1654 г. В 1685 г. снова всплыл срок сыска беглых с 1668 г., опять-таки по приказу В. В. Голицына. Отсюда очевидно, насколько не был подготовлен в правительстве вопрос о сыске беглых крестьян в смоленских уездах. И лишь с появлением указа 25 августа 1698 г. о прикреплении крестьян смоленского шляхетства по книгам 1668 г. этот вопрос можно считать окончательно решенным.

Указ 1698 г. предписывал крестьянам Смоленского, Дорогобужского, Бельского и Рославльского уездов числиться за своими владельцами по переписным книгам Данилы Чернцова 1668 г. Бежавших из этих уездов до 1668 г. прежним владельцам ни по каким крепостям не возвращать. Не подлежали возврату и крестьяне, бежавшие в смоленские уезды из замосковных уездов, если они были занесены в книги 1668 г. Прежние установления об иных сроках сыска беглых отменялись.

Таким образом, лишь к самому концу XVII в. был окончательно установлен и законодательно закреплен для территории западно-русских уездов, переданных России по Андрусовскому перемирию 1667 г., опре-деленный режим сыска беглых крестьян и холопов. Режим отвечал классовым интересам дворян Смоленского и прилегающих уездов, не ущемляя одновременно интересов феодалов центральных уездов, в име-ниях которых осело значительное число крестьян, бежавших из смолен-ских уездов в войну 1654--1667 гг. Здесь видим компромиссное решение, связанное с попыткой примирить интересы различных групп господству-ющего класса. Основными были интересы феодалов центральных уездов. Да и в целом направление и характер законодательства о правовом статусе крестьян и холопов в пограничных районах юга и юго-запада страны определяла сложная коллизия, вызванная потребностью усиления оборо-ны государства и защиты интересов дворянства преимущественно цент-ральных уездов Маньков А.Г. Законодательство и право России второй половины XVII в. - М.: Наука. - С. 134.

Во вновь присоединенных районах немалая часть земель переходила в разряд дворцовых. Дворцовые земли служили резервом для испомещения главным образом рядовых служилых людей с целью укрепления обороны края. Такие процессы происходили и на западных окраинах. По указу 25 октября 1682 г. в ответ на челобитную беспоместной и малопоместной шляхты надлежало беспоместным рейтарам и шляхте Смоленского, Бел-городского и других уездов выделить по три двора крестьянских и бобыльских, а малопоместным придать к прежним их дачам по два двора с землей из дворцовых волостей Дорогобужского и Бельского уездов. Под угрозой наказания указ предписывал шляхте хозяйство «не запустошить», а в отношении крестьян запрещал продажу, мену, заклад и разорение крестьянского хозяйства. Основу такого запрета составляло то, что смоленская шляхта получала землю и крестьян на поместном праве.

Непременным вопросом Статей, пожалованных царским правительст-вом украинским гетманам после воссоединения Левобережной Украины

с Россией, был вопрос о сыске крестьян и холопов, бежавших из русских уездов на Украину. Требуя возврата с Украины беглых крестьян, прави-тельство вместе с тем шло на частичные уступки верхушке казачества старшинам и украинским помещикам в вопросе об украинцах, попавших в плен в прошлые войны и превращенных в крепостных крестьян русских помещиков. В глуховских статьях 1672 г. при избрании гетмана И. Самойловича и в статьях 1687 г. при избрании гетмана И. Мазепы оговари-валось, что пленные из украинцев остаются в России, но те, которые ушли в «малороссийские городы», «не учиня никакова воровства», остаются на своих прежних местах.

Этими основными мерами исчерпывалась правительственная политика второй половины XVII в. в области сыска и прикрепления крестьян на юго-западной окраине государства. На востоке России большим районом, куда устремлялся поток беглых крестьян, главным образом из поморских уездов и частично из Заонежья, Поволжья и Прикамья, была Сибирь. В Сибири в связи с развитием феодально-крепостнических отношений наблюдались принципиально те же явления правительственной политики в отношении сыска и прикрепления крестьян, что и в иных районах страны. Вынуждаемое необходимостью освоения и заселения восточных окраин, царское правительство до середины XVII в. смотрело сквозь пальцы на бегство тяглых людей в Сибирь. Производился лишь частичный возврат владельческих крестьян по челобитьям вотчинников и помещиков. Во второй половине XVII в. наметились некоторые перемены. Как отме-чено в литературе, общая политика усиления крепостного режима поста-вила в программу дня вопрос о правительственном сыске беглых крестьян и холопов в Сибири. Указ с боярским приговором 1669 г. предписывал: «...всех поморских городов беглых крестьян, сыскав, выслать в русские городы по-прежнему... И впредь никаких беглых людей и крестьян не принимать». Закон распространялся на частновладельческих крестьян. Для крестьян, осевших на государевой земле, допускалось исключение -- их было велено переписать и списки выслать в Сибирский приказ. Так возник сыск беглых 1671 г. Подобно сыску других окраин государства, он принял определенные организационные формы и имел свой исходный срок, каковым стал сентябрь 1669--август 1670 г. Масштабы сыска, как показывают данные А. А. Преображенского, были значительны, но ко-нечные результаты его, если иметь в виду отправку сыскных крестьян на прежние места, невелики. На этом сыск беглых не прекращался. Норма-тивные акты в последующее время появлялись в виде грамот воеводам сибирских городов.

Подведем итоги. Одной из важных сторон развития крепостного права второй половины XVII в. было возросшее значение крепостного акта как юридического основания закрепощения крестьян. На базе потребности наиболее точного учета крепостного населения и в результате подведения официальной основы под сыск беглых крестьян были созданы перепис-ные книги 1646--1648 гг., которые Соборное уложение 1649 г. узаконило как важнейшее основание прикрепления крестьян. Только на основе переписных книг в силу особенности их состава могло быть достигнуто потомственное (с родом и племенем) закрепощение крестьян. Наиболее

важную роль в оформлении крепостного строя русской деревни сыграли переписные книги 1678 г. в силу наибольшей полноты подворного опи-сания и охвата значительной территории страны. В промежутках между переписными и писцовыми книгами изменения в правовом положении крестьян и холопов закреплялись различного рода актами. К наличной массе крепостного населения имели отношение послушные грамоты, раздельные, выводные замуж, приданые, мировые, данные, поступные и купчие записи, к закрепощению пришлых со стороны людей -- жилые, порядные, ссудные и поручные записи. Такого рода акты возникали самостийно в ходе развития феодального хозяйства и тем самым были принадлежностью обычного права. Но по мере развития законодательства крепостные акты получали санкцию правительства при условии регистра-ции их в приказах и служили официально признанным основанием совершенной сделки. Такая санкция содержалась уже в Уложении 1649 г. Во второй половине века официальное значение государственной регист-рации актов сделок относительно крестьян заметно возрастает. Наиболее важная роль в данном отношении принадлежала указу 30 марта 1688 г. Он санкционировал все документальные виды сделок, касающихся кресть-ян, включая сделки о крестьянах, находящихся в бегах, но с сохранением различия прав распоряжения вотчинными и поместными крестьянами. Этот же указ централизовал запись крепостных актов в Поместном приказе в Записных книгах крепостей на крестьян. В отношении помест-ных крестьян регистрации подлежали поступные записи по искам о беглых крестьянах, в погашение же долга в качестве заклада и объекта купли-продажи с оформлением и регистрацией соответствующих актов шли только вотчинные крестьяне. В истории купчей на крестьян без земли важное значение имели указы 13 октября 1675 г. и 30 марта 1688 г. Первый разрешил, а второй закрепил регистрацию купли-продажи вотчин-ных крестьян без земли. На последнюю четверть XVII в. приходится лишь начало процесса узаконенной продажи крестьян без земли, получившей заметное развитие в последующее время, в особенности к середине XVIII в.

Другой существенной стороной развития крепостного права явилось возникновение в итоге обширной законодательной деятельности своеоб-разного кодекса сыска беглых крестьян и холопов, который получил оформление в виде Наказа сыщикам 2 марта 1683 г. с последующими дополнениями к нему в указе 23 марта 1698 г. В Наказе сыщикам получил отражение государственно-организованный массовый и обезличенный сыск беглых крестьян как постоянная функция органов государственной власти.

Особое законодательство о сыске беглых крестьян действовало на южных и юго-западных окраинах государства ввиду военного назначения поселений тех мест. Первая особенность касалась установления новых по сравнению с Уложением 1649 г. исходных сроков сыска. Указы 1653 и 1656 гг. и 8 февраля 1683 г. отодвинули исходные сроки сыска беглых в такой последовательности -- 1649, 1653 и 1675 гг. Указ 1683 г. освобож-дал от крестьянства и холопства тех, кто записан в военную службу в городах Белгородского полка до разбора и в разбор служилых людей 1675 г. Поступившие в службу после 1675 г. сыску подлежали. В отношении посадских людей и других тяглых лиц срок сыска беглых сохранялся с 1653 г., а крестьяне приграничных поместий подлежали сыску «бессрочно по Уложению».

В последующих законодательных актах -- Статьях сыщикам 1692 г и особенно в Наказе сыщикам 4 мая 1692 г. -- получил распространение иммунитет записанных в службу до 1675 г. и в разбор этого года на их потомство (детей), братьев и внуков. Таким образом, из обычных норм крепостного права (крепость отцов и дедов распространялась на детей и внуков) в среде служилых по прибору стал складываться институт наслед-ственной службы.

Другой исходный срок сыска беглых крестьян был установлен для группы западных уездов (Смоленский, Дорогобужский, Рославльский Бельский и др.), которые перешли к России по Андрусовскому перемирию 1667 г. Основанием прикрепления крестьян этих уездов были переписные книги Данилы Чернцова 1668 г., которые и служили основанием сыска беглых по указу 25 августа 1689 г.

Итак, в основе законодательства о крестьянах второй половины XVII в. лежали нормы Соборного уложения 1649 г., поскольку кодекс оставался действующим, а его дополнение и развитие коснулись измене-ния исходных сроков сыска беглых крестьян в украинных и смоленских городах, появления новых оснований прикрепления крестьян в виде переписных книг 1678 г. и других писцовых описаний 80-х гг., в резуль-тате чего была узаконена подворная форма обложения. Признание эко-номической связи феодального владения с крестьянским хозяйством по-прежнему лежало в основе феодального права и влекло за собой защиту имущества и жизни крестьянина от произвола феодала. Круг правомочий феодалов в отношении крестьян был достаточно широк, и наряду с этим крестьянин обладал как субъект права определенными правами владения и распоряжения своим хозяйством, мог участвовать в судебном процессе в качестве свидетеля, истца и ответчика и быть участником повального обыска,

У черносошных крестьян объем гражданских прав был больше, чем у частновладельческих.

Весь комплекс обстоятельств, связанных с положением русских крестьян как объектов и субъектов права, позволяет прийти к выводу об определенной роли крестьянства в формировании феодального права и законодательства. Не участвуя непосредственно в законотворческой дея-тельности, крестьянство тем не менее оказывало на нее значительное влияние как через «легальные каналы» (подача челобитных и т. п.), так и в результате той объективной роли, которую оно играло в процессе производства материальных благ. Большое значение в становлении зако-нодательства имело обычное сословное крестьянское право. Часть норм общинного права на стадии развитого феодализма получала санкцию государства, которое в разной мере вторгалось в сословное право государ-ственных, дворцовых, монастырских и помещичьих крестьян. Обычное право имело определенную социальную ценность для крестьян в качестве защитного средства, но в то же время отличалось консервативностью, способствуя воспроизводству наличных общественных отношений.