Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846-1888) - российский этнограф, антрополог, биолог и путешественник, изучавший коренное население Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании, в том числе папуасов северо-восточного берега Новой Гвинеи.
Родился в Новгородской губернии в семье железнодорожного инженера Н. И. Миклухи, строителя Николаевской железной дороги и первого начальника Московского вокзала.
Вторая часть фамилии знаменитого путешественника добавилась позже, после его экспедиций в Австралию.
Окончив курс гимназического обучения, Миклухо-Маклай в качестве вольнослушателя продолжает обучение на физико-математическом факультете Петербургского университета. Учёба не была долгой. В 1864 году, за участие в студенческих сходках Миклухо-Маклая отчисляют из университета и он, на средства собранные студенческим землячеством, уезжает в Германию. В Германии он продолжает
учёбу в Гейдельбергском университете, где изучает философию. Через год Миклухо-Маклай переводится на медицинский факультет Лейпцигского университета, а затем Йенского университета.
Ещё будучи студентом в качестве ассистента известного зоолога Геккеля Миклухо-Маклай совершает путешествие на Канарские острова и в Марокко.
В марте 1869 года Николай Миклухо-Маклай появился на улицах города Суэца. Как истый мусульманин, выбрив голову, выкрасив лицо и облачившись в наряд араба, Маклай добрался до коралловых рифов Красного моря. Потом Миклухо-Маклай не раз вспоминал, каким опасностям он подвергался. Он болел, голодал, не раз встречался с разбойничьими шайками. Впервые в жизни Миклухо Маклай увидел рынки невольников.
Миклухо-Маклай прошел пешком земли Марокко, побывал на островах Атлантики, бродил по Константинополю,пересек Испанию, жил в Италии, изучил Германию.
По возвращении в Петербург ему удалось убедить вице-председателя Русского географического общества адмирала Федора Литке добиться для него разрешения отправиться в Океанию на корвете "Витязь".
Во время плавания на корвете Миклухо-Маклай пересек Атлантический океан, побывал в Бразилии, в Чили, на некоторых архипелагах Полинезии и Меланезии.
20 сентября 1871 года Миклухо-Маклай высадился на северо-восточном берегу Новой Гвинеи. Племена и селения были здесь разобщены и постоянно враждовали друг с другом; каждый чужеземец, будь он белый или черный, считался нежелательным гостем.
Миклухо-Маклай по тропинке среди дикого леса пришел в деревню. Она была пуста. Но возле деревни в густых кустах Миклухо-Маклай заметил первого папуаса Туя, застывшего от ужаса. Миклухо-Маклай взял его за руку и привел в деревню. Вскоре вокруг иноземца столпилось восемь папуасских воинов с черепаховыми серьгами в ушах, с каменными топорами в смуглых руках, увешанных плетеными браслетами. Русский гость щедро одарил папуасов разными безделушками. К вечеру он вернулся на корабль, и офицеры "Витязя" с облегчением вздохнули: пока что "дикари" не съели Николая Николаевича.
На берегу ручья, у моря, матросы и корабельные плотники срубили первый русский дом на Новой Гвинее - дом Маклая.
"Витязь" продолжил плавание, а Миклухо-Маклай и два его помощника остались на берегу Новой Гвинеи.
Папуасы не очень приветливо встретили белого человека. Они пускали стрелы над ухом иноземца, размахивали копьями перед его лицом. Миклухо-Маклай сел на землю, спокойно развязал шнурки башмаков и... улегся спать. Он заставил себя заснуть. Когда, проснувшись, Миклухо-Маклай поднял голову, он с торжеством увидел, что папуасы мирно сидели вокруг него. Луки и копья были
спрятаны. Папуасы с удивлением наблюдали, как белый неторопливо затягивает шнурки своих ботинок. Он ушел домой, сделав вид, что ничего не случилось, да и случиться ничего не могло. Папуасы решили, что раз белый человек не боится гибели, то он бессмертен.
Миклухо-Маклай входил в хижины папуасов, лечил их, беседовал с ними (местный язык он освоил очень быстро), давал им всяческие советы, очень полезные и нужные. И спустя несколько месяцев жители ближних и дальних селений полюбили Миклухо-Маклая.
Дружба с папуасами крепла. Все чаще Миклухо-Маклай слышал слова "Тамо-рус"; так называли его между собой папуасы. "Тамо-рус" означало - "русский человек".
Больше года прожил русский путешественник в хижине на берегу океана. Больной, часто голодный, он успел сделать многое.
Интересно прочитать в дневниках Миклухо-Маклая о его взаимоотношениях с местными женщинами, в том числе и с папуасками. Биографы учёного, как правило, обходят этот вопрос стороной.
По описаниям Миклухо-Маклая, папуасские женщины были довольно красивы. "Мужчины-папуасы находят красивым, если их жёны при ходьбе двигают своими задними частями так, чтобы при каждом шаге одна из ягодиц непременно поворачивалась бы в сторону. Я часто видел в деревнях маленьких девочек, семи-восьми лет, которых их родственницы учили этому вилянию задом: целыми часами
девочки заучивали эти движения. Пляска женщин состоит главным образом из таких движений".
Как-то Миклухо-Маклай лежал с лихорадкой. Вот тут-то к больному ученому заявилась молодая папуаска Бунгарая (большой цветок).
Я предполагаю, -записал Миклухо-Маклай в дневнике после первой ночи, проведенной с ней, - что папуасские ласки мужчин иного рода, чем европейские, по крайней мере Бунгарая с удивлением следила за каждым моим движением и хотя часто улыбалась, но я не думаю, что это было только следствием удовольствия. Миклухо-Маклай поскромничал, так как удовольствие она все-таки получала -
иначе не стала бы приходить к нему почти каждую ночь, да еще и не получая подарков, как свидетельствует дневник Маклая.
"Здесь девочки рано становятся женщинами, - записал путешественник в своем дневнике. - Я почти убежден, что если я ей скажу: Пойдем со мною и заплачу за нее родственникам - роман готов".
В одной из хижин племени оранг-утанов он увидел девочку, лицо которой сразу бросилось ему в глаза миловидностью и приятным выражением. Девочку звали Мкал, ей было 13 лет. Миклухо-Маклай сказал, что хочет ее нарисовать. Она поспешила надеть рубашку, но он предупредил, что этого делать не нужно.
Позже, в Чили, он сошелся с девушкой по имени Эмма. Юной чилийке было тогда всего 14 с половиной лет.
Некоторые служанки по собственной инициативе становились его "временными женами" - так называл их Миклухо-Маклай. В письме своему другу князю Мещерскому он писал: "Не посылаю портрета своей временной жены, который обещал в последнем письме, потому что таковой я не взял, а микронезийская девочка Мира если и будет таковой, то не ранее года". Действительно, когда Мира
поступила к Миклухо-Маклаю, ей было слишком мало лет -всего одиннадцать.
В декабре 1872 года в залив Астролябия зашел русский клипер "Изумруд". Папуасы проводили "Тамо-руса" грохотом барумов - длинных папуасских барабанов.
Во второй половине мая 1873 года Миклухо-Маклай был уже на Яве. "Изумруд" ушел, а ученый остался.
Первых "оран-утанов" Миклухо-Маклай встретил в лесах. Пугливые, низкорослые, чернокожие люди проводили ночи на деревьях. Все их имущество состояло из тряпья на бедрах и ножа. В 1875 году Николай Николаевич закончил заметки о странствиях среди "людей леса". К тому времени русские картографы уже нанесли на карту Новой Гвинеи гору Миклухо-Маклая, близ залива Астролябии. Это был
как бы прижизненный памятник - редкая честь для ученых. Но никто не знал, что столь знаменитый человек скитается уже много лет без крова, семьи, делает долги, чтобы с помощью занятых денег совершать свои опасные и далекие походы.
В 1876-1877 годах он совершил путешествие в западную Микронезию и северную Меланезию.
В последних числах июня 1876 года путешественник достиг Берега Маклая. Матросы выгрузили припасы, ящики, бочки, подарки для папуасов. Все старые знакомые были живы. Папуасы очень радушно приняли "Тамо-русо". Корабельные плотники с помощью папуасов построили дом из крепкого строевого леса. Новоселье путешественник справлял в кругу папуасов, двух слуг и повара.
В июле 1878 года он появился в Сиднее.
В 1882 году после двенадцати лет странствий Миклухо-Маклай вернулся в Петербург. Он стал героем дня. Газеты и журналы сообщали о его приезде, излагали биографию, останавливались на эпизодах его путешествий, выражали восхищение его подвигами. В ноябре 1882 года Миклухо-Маклай имел встречу в Гатчине с Александром III.
И опять новые путешествия.
В феврале 1884 года русский путешественник и ученый Николай Миклухо-Маклай женился на молодой вдове Маргарите Робертсон, дочери бывшего премьер-министра Нового Южного Уэлса. Родители и родственники Маргариты противились этому браку, считая русского путешественника неподходящей партией для нее. В это время Николаю Николаевичу было 38. Его избранница была намного
моложе. В ноябре появляется на свет сын, через год - второй. А сколько детей родилось от него в местах его путешествий, естественно, не известно. Говорят, что русские путешественники встретили потом белокожего папуаса по имени Мак Лай.
Последние месяцы 1886 года были заполнены работой над дневниками новогвинейских путешествий. К началу 1888 года путевые дневники всех шести путешествий на Новую Гвинею были, в общем, готовы. Он приступил к работе над вторым томом, но слег окончательно. Больному не разрешали работать, отняли даже карандаш и тетради. Тогда Николай Николаевич стал диктовать свою автобиографию. Радость его была безмерна, когда он получил только что отпечатанную свою книжку "Отрывки из дневника 1879 года".
Миклухо-Маклай умер на больничной постели в клинике при Военно-медицинской академии. Хоронили его на Волковом кладбище. На незаметной могиле поставили деревянный крест с короткой надписью.
Вклад Миклухо-Маклая в антропологию и этнографию был огромным. В своих путешествиях он собрал множество данных о народах
Индонезии и Малайи, Филиппин, Австралии, Меланезии, Микронезии и западной Полинезии. Как антрополог Миклухо-Маклай проявил себя борцом против всех "теорий", постулирующих расовое неравенство, против концепций "низших" и "высших" рас. Он первым описал папуасов как определенный антропологический тип. Ученый показал, что папуасы такие же полноценные и полноправные
представители человеческого рода, как англичане или немцы.

Имя Миклухо-Маклая хорошо известно каждому: выдающийся этнограф сделал многое для исследования быта коренного населения Новой Гвинеи. Обывателям казалось, что его жизнь сродни захватывающему дух приключению, на самом же деле великий путешественник сталкивался с огромными трудностями в своей работе, его постоянно одолевали болезни.

Миклухо-Маклай прожил всего 41 год и с детства постоянно отвоевывал право на жизнь. Вначале он перенес воспаление легких, позже была малярия и лихорадка, эти болезни провоцировали постоянные обмороки, припадки бреда. Смерть Маклая вообще была вызвана заболеванием, которое врачи не сумели диагностировать: у ученого болела челюсть, у него не функционировала одна рука, и были сильнейшие отечности ног и живота. Много лет спустя во время перезахоронения останков Маклая были проведены исследования, в результате которых было установлено: у Маклая был рак челюсти, и метастазы распространились по всему телу.
Так чего же добился этот человек в жизни?

В конце XIX века ученые не имели точного представления, откуда на планете Земля появился человек. Впрочем, не имеют они его и сегодня. Но только тогда с опубликованием в 1859 г. книги "Происхождение видов" Чарльза Дарвина казалось, что долгожданный ответ вот-вот будет найден. Хотя эта теория и расколола общество. Очень многие не соглашались с тем, что человек не является творением Божьим, а произошел от обезьяны.

Именно в это время исключенный за приверженность идеям Чернышевского из петербургского университета молодой русский студент Николай Миклухо-Маклай оказывается в Европе. В Германии его учителем становится ярый дарвинист Эрнст Геккель. Тогда же йенский профессор выдвинул теорию, согласно которой в историческом прошлом между обезьяной и человеком существовало промежуточное звено, исходный материал, от которого в дальнейшем и произошли все расы. Молодой ученый становится ярым сторонником этой идеи и решает найти эту исходную форму, которая, по его мнению, еще сохранилась на Земле: на Филиппинах, островах Меланезии и Малакке. Двадцатитрехлетний исследователь решает отправиться туда, где до него еще не побывали этнографы. Он считает, что на Новой Гвинее ему уж точно удастся обнаружить искомое и обогатить человечество невиданным научным открытием.

Вся эта затея вряд ли бы смогла осуществиться, если бы председатель Российского Географического общества Великий князь Константин Николаевич не решил использовать молодого ученого в своих целях. Он надеялся, что Миклухо-Маклай сможет наладить добрые отношения с папуасами и найдет подходящие бухты для стоянок русских кораблей. К длительному плаванию по Тихому океану как раз готовился корвет "Витязь". Его капитан получил приказ взять на борт ученого, который будет заниматься изучением губок или чего-то в этом роде. Этнограф получает отдельную каюту и все необходимое для длительной жизни среди дикарей. После утомительного многодневного плавания корабль наконец бросил якорь у берегов Новой Гвинеи в заливе Астролябии. Место было выбрано самим Миклухо-Маклаем.

Первая экспедиция этнографа в Новую Гвинею датируется 1871 годом. Путешественник добрался к далекой земле на корабле «Витязь» и остался жить с аборигенами. Правда, первая встреча не обошлась без эксцессов: местные встретили корабль дружественно, согласились подняться на борт, но когда уходили, услышали залп и, конечно же, испугались. Как оказалось, залп был дан в качестве приветствия новых «друзей», но аборигены задумки капитана не оценили. В итоге Маклай уговорил единственного оставшегося на берегу смельчака стать его проводником.

Парня звали Туй, он помог Маклаю войти в контакт с жителями прибрежных деревень. Те, в свою очередь, построили исследователю хижину. Позже Туй получил серьезную травму - на него упало дерево, Маклай смог вылечить мужчину, за что получил славу целителя, прибывшего… с Луны. Гвинейцы всерьез считали, что в обличии Маклая к ним пришел прародитель рода Ротей.

Маклай прожил год с папуасами, за это время в России уже успели опубликовать официальный некролог, поскольку никто не верил, что в тех условиях было возможно выжить. Правда, экспедиция на корабле «Изумруд» все же прибыла его забирать в установленный срок. Этнограф направил предложение в Россию организовать на Берегу Маклая российский протекторат, но инициатива была отклонена. А вот в Германии идея получила одобрение, и вскоре Гвинея стала немецкой колонией. Правда, на местных жителях это отразилось негативно: среди племен начались войны, многие папуасы погибли, деревни опустели. Организовать независимое государство под предводительством Миклухо-Маклая оказалось нереальной задачей.

Много лет спустя на месте хижины Маклая учеными из Советского Союза был поставлен скромный памятник. Или, вернее, мемориальный камень, который напоминает нам о первом настоящем ученом, посетившем эти гиблые места. Можно сказать, что это один из самых забытых и малопосещаемых памятников на земле.

Сейчас местные жители могут вам показать, где здесь находится камень, поставленный в честь "Тамо русс". Такое вот почетное прозвище 130 лет назад получил наш авантюрный соотечественник. Местные жители, как известно, не только не убили Миклухо-Маклая, но даже признали его чем-то вроде вождя — "тамо боро боро". И когда через год он собрался уезжать, дикари слезно просили его остаться, обещая ему жен, еду и множество других незатейливых туземных радостей. Когда же дело дошло до колонизации этих мест Германией и представители немецкой администрации попытались зайти в запертый заброшенный домик ученого, то папуасы решительно воспротивились этому. Они все еще верили, что Миклухо-Маклай обязательно вернется.

Несмотря на такой букет заболеваний, Миклухо-Маклай постоянно путешествовал, он объездил самые удаленные уголки нашей планеты и не боялся бывать там, где не ступала нога цивилизованного человека. Ученый стал первооткрывателем Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании, до него никто не интересовался бытом коренного населения этих территорий. В честь экспедиций этнографа местность названа «Берегом Маклая».

Чем же заслужил русский ученый такую любовь дикарей? Он был одним из немногих, кто отнесся к ним просто по-человечески, то есть как к равным, хотя и называл их несколько снисходительно "своими папуасами". Наверное, так оно на самом деле и было, поскольку еще долгое время стоило путешествующему по этим местам произнести имя Маклая, как перед ним открывались все двери, а самые свирепые туземцы становились безопаснее ягнят.

Впрочем, это сослужило им в конечном итоге недобрую службу. В октябре 1884 г. в этих местах появился немецкий этнограф Финш. Он выдал себя за брата Маклая и добился тем самым расположения папуасов. А дальше произошло то, чего больше всего опасался Миклухо-Маклай. Северо-восточная часть Новой Гвинеи стала немецкой колонией. Ни о каком независимом папуасском союзе, о котором так мечтал русский ученый, речи идти уже не могло. Попытки основания на этих берегах русской колонии также провалились. У русского правительства в ту пору были совсем другие заботы, нежели организация поселения на забытом Богом клочке суши неизвестно где.

Естественно, что исходный материал, подтверждавший бы теорию Геккеля, ученым также не был найден. Причем ни на Новой Гвинее, куда Миклухо-Маклай возвращался еще дважды, в 1876 и 1883 гг., ни на Малакке, ни в Индонезии. Не было найдено даже следов той эмбриональной формы, от которой должен был пойти процесс раздвоения человечества на черных и белых. Тем не менее ученым был собран богатейший научный материал. Он лег в основу дневника, который, к сожалению, был полностью опубликован лишь в 1923 г., через 35 лет после смерти великого исследователя. Эта книга, которую он дописывал уже в бреду, стала делом всей его жизни, поскольку больше у него не осталось ничего.

Интересной была и личная жизнь путешественника: несмотря на постоянные болезни и разъезды, он успевал завязывать отношения с девушками. Пожалуй, самой экстравагантной оказалась история с пациенткой, которую Маклай лечил, когда проходил медицинскую практику. Девушка умерла, завещав ему череп в знак вечной любви. Из него этнограф сделал настольную лампу, которую потом всегда брал с собой в путешествия. Сохранились сведения и о романах Маклая с девушками из папуасских племен.

Были двое сыновей и жена - Маргарет Робертсон, дочь бывшего премьер-министра Нового Южного Уэльса, дома в Сиднее и Петербурге, но в письме к брату незадолго до смерти он признается: "В деле относительно берега Маклая я потерпел почти что полное фиаско". Если же добавить к этому смерть в 42 года от многочисленных болезней, перенесенных во время своих путешествий, то получится, что жил он и умер только ради папуасов. Что же сегодня его мечта исполнилась - Папуа - Новая Гвинея независимое государство, а на берегу Маклая, где с тех пор практически ничего не изменилось, еще помнят русские слова.

Бедный Бой, он умер... - наконец сказал Миклухо-Маклай. Ульсон [помощник Маклая – шведский моряк – прим. Ред. ] стоял совершенно расте­рянный и спрашивал, что теперь делать.

Тело мы бросим сегодня ночью в море. Так, чтобы они [папуасы] ничего не видели. А сейчас потрудитесь набрать побольше камней и положить их в шлюпку. Тело должно сразу же пойти ко дну...

Миклухо-Маклай любил Боя и остро переживал первую утрату. Никогда больше этот мальчик не уви­дит родного острова, не услышит шума прибоя и шелеста листьев кокосовых пальм у хижины, где ждет его одинокая мать...

Но Маклай был прежде всего человеком научного долга, лишенным предрассудков и ложной сентимен­тальности. Ради истины он не щадил себя, и другие, окружавшие его, должны были служить целям науки. Ульсон, которой при жизни Боя всегда дурно отзы­вался о нем, бранил юношу, теперь заговорил о боге и об исполнении воли его. На глазах шведа стояли слезы.

Бросьте хныкать, Ульсон, - резко оборвал его Маклай. - Бой умер потому, что отказывался от пищи. Туземное поверье. Они считают, что больной не должен есть совсем или есть очень мало. И вот ре­зультат.

Глаза шведа округлились от ужаса.

Это кощунство! - закричал он. - Бог нака­жет вас...

Затем перешел на умильно-просительный тон:

Очень прошу, не делайте этого. Я запрещаю распиливать мой череп! Запрещаю. И не смейте вы­брасывать меня на съедение акулам...

Маклай криво улыбнулся:

Не вопите! Мозг такого осла, как вы, - не­большая находка для науки. Кроме того, вы еще не умерли, черт бы вас побрал с вашей трусостью и нытьем! Пусть будет по-вашему...

Одержав победу, Ульсон успокоился. Но он плохо знал Маклая: не уговоры шведа повлияли на реше­ние ученого, а тот факт, что у последнего просто не оказалось достаточно большой склянки для помеще­ния мозга полинезийца. Однако он вспомнил, что обещал профессору Гегенбауру при случае добыть и прислать в Страсбург гортань темнокожего человека со всею мускулатурой ее. Опасаясь, что вот-вот могут явиться папуасы, и не обращая внимания на вопли дрожащего от суеверного страха Ульсона, ученый быстро достал анатомические инструменты, склянку со спиртом и принялся за дело...

Боя похоронили этой же ночью. Наутро явились туземцы и стали уговаривать Миклухо-Маклая от­пустить Боя в Гумбу, где его обязательно вылечат. Чтобы отвлечь их от этих неприятных разговоров, уче­ный решил совершить «чудо». Он взял блюдечко, на­лил немного спирта, поставил блюдечко на веранду и позвал гостей. Взяв затем стакан с водой, он отпил немного из него, и дал попробовать одному из тузем­цев, который убедился, что в стакане вода. Прибавив к спирту на блюдечке несколько капель воды, Маклай поднес зажженную спичку. Спирт вспыхнул. Туземцы отпрянули. Ученый стал разбрызгивать горящий спирт на лестницу, на землю. Папуасы с криками бросились вон из Гарагаси. Вскоре, однако, возле хижины собралась огромная толпа. То были жители Бонгу, Били-Били и острова Кар-Кар.

«Маклай, не зажигай моря!» - кричали они.

Если до этого случая папуасы называли русского ученого «гаре тамо», что значит «человек в футляре», то есть «человек в одежде», то теперь его стали имено­вать «каарам тамо» - «человек с Луны». Убеждению в том, что «тамо-русс» - «русский человек» явился с Луны, послужил еще один случай: как-то ночью мимо Гарагаси проходили две ярко освещенные пиро­ги. Ученому пришла фантазия отсалютовать им фей­ерверком, и он зажег фальшфейер. Эффект получился потрясающий: папуасы побросали факелы в воду и удрали.

«Тамо-русс выпустил в небо Луну», - рассказы­вали они в селениях. Так за Маклаем закрепилась кличка «человек с Луны». Напрасно Маклай раскла­дывал перед Туем географическую карту и старался объяснить, где находится Россия. «Бой улетел в Рос­сию?» - спрашивал Туй и указывал на Луну. Другие интересовались, есть ли на Луне дома, деревья, жен­щины и сколько там у Маклая жен, на каких звездах ему удалось побывать. Ученого поразило, что папуасы считают солнце большой звездой.

Только пожилой папуас Каин с острова Били-Били был задумчив. Он побывал на острове Сегу, где ему показали «телум-Анут» - фигуру женщины с бака ев­ропейского судна. Там же он впервые услыхал о да­лекой стране, где у людей есть железные топоры и ножи, большие дома и где все одеваются в платья и носят башмаки, как Маклай. Остальные считали свой берег единственным местом на земле, где обита­ет человек.

Колесников М.С. Миклухо-Маклай. М., «Молодая гвардия», 1961 г., с. 124-127.

Имя Миклухо-Маклая хорошо известно каждому: выдающийся этнограф сделал многое для исследования быта коренного населения Новой Гвинеи. Обывателям казалось, что его жизнь сродни захватывающему дух приключению, на самом же деле великий путешественник сталкивался с огромными трудностями в своей работе, его постоянно одолевали болезни. Как жилось Миклухо-Маклаю с папуасами, и за что они прозвали его «лунным человеком» - читайте далее.

Миклухо-Маклай прожил всего 41 год и с детства постоянно отвоевывал право на жизнь. Вначале он перенес воспаление легких, позже была малярия и лихорадка, эти болезни провоцировали постоянные обмороки, припадки бреда. Смерть Маклая вообще была вызвана заболеванием, которое врачи не сумели диагностировать: у ученого болела челюсть, у него не функционировала одна рука, и были сильнейшие отечности ног и живота. Много лет спустя во время перезахоронения останков Маклая были проведены исследования, в результате которых было установлено: у Маклая был рак челюсти, и метастазы распространились по всему телу.

Несмотря на такой букет заболеваний, Миклухо-Маклай постоянно путешествовал, он объездил самые удаленные уголки нашей планеты и не боялся бывать там, где не ступала нога цивилизованного человека. Ученый стал первооткрывателем Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании, до него никто не интересовался бытом коренного населения этих территорий. В честь экспедиций этнографа местность названа «Берегом Маклая».

Первая экспедиция этнографа в Новую Гвинею датируется 1871 годом. Путешественник добрался к далекой земле на корабле «Витязь» и остался жить с аборигенами. Правда, первая встреча не обошлась без эксцессов: местные встретили корабль дружественно, согласились подняться на борт, но когда уходили, услышали залп и, конечно же, испугались. Как оказалось, залп был дан в качестве приветствия новых «друзей», но аборигены задумки капитана не оценили. В итоге Маклай уговорил единственного оставшегося на берегу смельчака стать его проводником.

Парня звали Туй, он помог Маклаю войти в контакт с жителями прибрежных деревень. Те, в свою очередь, построили исследователю хижину. Позже Туй получил серьезную травму - на него упало дерево, Маклай смог вылечить мужчину, за что получил славу целителя, прибывшего… с Луны. Гвинейцы всерьез считали, что в обличии Маклая к ним пришел прародитель рода Ротей.

Маклай прожил год с папуасами, за это время в России уже успели опубликовать официальный некролог, поскольку никто не верил, что в тех условиях было возможно выжить. Правда, экспедиция на корабле «Изумруд» все же прибыла его забирать в установленный срок. Этнограф направил предложение в Россию организовать на Берегу Маклая российский протекторат, но инициатива была отклонена. А вот в Германии идея получила одобрение, и вскоре Гвинея стала немецкой колонией. Правда, на местных жителях это отразилось негативно: среди племен начались войны, многие папуасы погибли, деревни опустели. Организовать независимое государство под предводительством Миклухо-Маклая оказалось нереальной задачей.

Интересной была и личная жизнь путешественника: несмотря на постоянные болезни и разъезды, он успевал завязывать отношения с девушками. Пожалуй, самой экстравагантной оказалась история с пациенткой, которую Маклай лечил, когда проходил медицинскую практику. Девушка умерла, завещав ему череп в знак вечной любви. Из него этнограф сделал настольную лампу, которую потом всегда брал с собой в путешествия. Сохранились сведения и о романах Маклая с девушками из папуасских племен.

Была у Миклухо-Маклая и официальная жена, автралийка. У пары родилось два сына, семью Маклай перевез в Петербург, где они прожили 6 лет. После смерти Миклухо-Маклая жена с детьми вернулась в Австралию.